Если спросить прохожего, кто такая анорексичка, девять человек из десяти отвечают примерно одинаково: «Болезненно худая девушка». Иногда добавляют страшные подробности: «Полулысая, с синяками в пол-лица и лиловыми ногтями». Об анорексии сегодня знают мало. Большинство не подозревает, каких масштабов достигло заболевание.

Зрители программы «Пусть говорят» удивятся, но выпирающие кости – не главный признак пищевого расстройства. Культу худобы поклоняются и толстушки. Просто анорексичка одержима мыслями о еде, диетами и подсчетом калорий.

Аня (все имена изменены по этическим соображениям) из Питера. Ей 20 лет. С ней мы познакомились в группе анорексичек «ВКонтакте» – там девушка «мотивируется» фотографиями худышек-ровесниц. Общаемся по скайпу. Она боится называть свой вес – пишет в блокноте трехзначную цифру. 108 килограммов. Два года назад девушка весила 43:

- Теперь даже «свои» называют меня бывшей анорексичкой. Близкие считают, что я «перелечилась». Снова стала колобком – так меня дразнили в школе. В 11-м классе я растолстела до 60 кг. Особенно не комплексовала, на насмешки не реагировала, а потом… Одноклассницы обсуждали выпускной, шили наряды. И я подумала, что «сделаю» этих богатеньких красоток – стану королевой бала. Приду легкая, воздушная и произведу фурор. Выбрала платье, худеть под него нужно было килограммов на десять, а времени оставалось мало. Набрала в поисковой строке «экстремальные диеты» и поняла, что не разбираюсь во всяких там калориях и углеводах.

К выпускному крючки на платье застегивались свободно. Королевой я не стала, но это было уже не важно. Ждала утра, чтобы отожраться. Встала в пять часов, положила яичницу на тарелку и… не смогла проглотить ни кусочка. Щелкнуло в голове: ты же можешь быть еще стройнее, еще прекраснее. Уже не голодала, но ела как в концлагере: половинка апельсина и яйцо за целый день.

Думаю: вот теперь и поесть можно. Я пошла в магазин и купила бисквитный торт. Достала чайную ложку, потом подумала и взяла столовую. Торта не было через 15 минут. Снова побежала в продуктовый, принесла 12 пирожков. Потом сил выйти уже не было, доползла до холодильника и взяла ведерко квашеной капусты (терпеть ее не могу!).

Вот и все. Теперь я всегда жру. Жру, когда голодна и когда нечего делать. Смотрю фотографии худышек, снова жру и плачу. Иногда достаю выпускное платье – в него даже моя лапа не влезает. Я все равно буду стройной любой ценой. Знаете, голодать совсем не трудно. Стоит только начать.

«Я жертва любви и обстоятельств», - закатывает глаза 19-летняя Соня. Смеется так, чтобы не напрягать грудную клетку – больно при любой нагрузке. С девушкой мы связываемся по скайпу. Ноутбук в палату частной новосибирской клиники разрешили принести недавно – «контакт с миром» могут устанавливать только те, кто идет на поправку:

- Мои одноклассницы худели для мальчиков. Только и ныли: «Какие у меня ляхи, вы посмотрите на мой живот». А я толстой себя не считала, на ровесников внимания не обращала. Моему герою стукнуло сорок. Он преподавал в художественной школе, где я пыталась стать великимживописцем. Талантливый, нервный, с изящными пальцами, очень худой – как не влюбиться?

Мой Ромео как-то принес на урок портрет Плисецкой и заявил: «Она идеал. Женщина, чтобы вдохновить художника, должна быть хрупкой». На меня покосился (или показалось?) и фыркнул. Дома я улеглась у телевизора и стала тупо щелкать каналы: там худая, тут высокая, здесь блондинистая. Захотелось стать такой же, приблизиться к Музе.

Стала не то что бледной – синей. Все вокруг крутили пальцем у виска, особенно оценил старания любимый. Сказал: «У женщины должна быть кожа цвета майской розы, а не гнилого гриба». Но мне было уже все равно. Я хотела только одного – увидеть на весах цифру меньше, чем вчера.
Гордилась собой неимоверно, но, когда «влезла в Плисецкую», почувствовала опустошение.

К тому времени от меня отказались все друзья, родители сбились с ног, пытаясь найти толкового
врача. Я просто позвонила маме и сказала: «Если ты сейчас не отвезешь меня в клинику, спрыгну с девятого этажа». В одной палате со мной угасали три девочки. Две худели для парней, одна хотела стать моделью. Очень фотогеничная была. Когда ее портрет в черной рамочке повесили в коридоре, все восхищались.

Я теперь, когда не хочу доедать ужин, смотрю не на Плисецкую, а на своих соседок. Анорексички тоже могут вдохновлять. На нормальную жизнь.

На запрос: «Как заболеть анорексией?» Яндекс выдает 400 тысяч результатов. Но можно ли вызвать болезнь, если это психическое расстройство? Можно. Главное – настрой и правильные «помощники».

Анорексички – мощное движение экстремально худеющих. Они называют себя «кастой», «сектой», чаще – «семьей». И сбиваются в стайки на просторах социальных сетей. В группе «Типичная анорексичка» ВКонтакте 760 тысяч (!) участниц. Вступить в нее может каждая девочка, которой кажется, что на талии есть пара лишних сантиметров. А помимо этого сообщества есть еще масса закрытых групп - для своих.

Болезнь девочки отождествляют с Богиней Аной. Ее рисуют, о ней пишут песни, ей посвящают стихи, заявляют: «Анорексия – наша религия».

Девочки не осуждают друг друга и не призывают одуматься. Для них мир калорий и диет становится привлекательнее мира реального, где никто не гладит по голове за несъеденный завтрак.

- Мне и худоба-то никогда не нравилась, - ощупывает свои кости 18-летняя Наташа. Она из Воронежа. Весит 34 кг при росте 167 см. С этой девушкой мы тоже познакомились в закрытом сообществе анорексичек:

– Была у меня интернет-подружка, которая зависала в группах про Ану. Рассказала, что к чему. Я прониклась: понравилось, что девчонки очень дружные. Не просто вместе худеют, а делятся переживаниями, ведут дневники. Дома на меня всем было наплевать. Стало понятно, что моя семья обитает в Интернете.

Я тогда весила 56 кг – крупная такая девочка, гусеница. Чтобы стать бабочкой, закупилась «Флу». Двое суток летала: есть не хотелось, спать тоже. Даже от травки не ловила такого кайфа. На таблетках сбросила 7 кг, вес встал. Попробовала слабительные.

Когда впервые упала в обморок, бабочки мне посочувствовали, а дома только наорали. Заметили наконец, что я стала тростинкой. Мать вопит: «Ешь!». Долбит ложкой по столу, глупая. Ей кажется, что отказ от пищи – моя прихоть. Никто не понимает: анорексички НЕ МОГУТ есть. Люди думают, что похудеть трудно. Попробуй-ка отказаться от булочек с корицей. Но поправиться куда сложнее. Ты уже и сам понимаешь, что скоро погибнешь, но прибавки в весе боишься больше, чем смерти.

Это как изуродовать собственного ребенка. Представьте, вы носили малыша под сердцем, воспитывали, кашей кормили, а тут предлагают отрезать ему ухо. Мое тело – мое дитя. Я столько сил потратила на «воспитание», вылепила фигуру и не готова изменить ее. Не хочу умирать, но и жить так не хочу. Смогу ли выздороветь? Не знаю. Слишком глубоко во мне засела мысль: «Хорошие девочки не едят».

Можно ли полностью вылечиться от анорексии? Врачи расходятся во мнениях. Одни уверяют, что выздоровление возможно при своевременном обращении за помощью. По мнению других, болезнь никуда не уходит, но можно «загнать» ее в стадию ремиссии. Статистика говорит, что в 60% случаев «бывшие» анорексички возвращаются к контролю веса, эмоций, жизни.

В этом тексте мы не будем давать рекомендаций по борьбе с вирусом чрезмерной худобы. Совет один: вовремя найдите грамотного специалиста. Самостоятельно избавиться от недуга, особенно в запущенных случаях, не получится.
Но ни занятия с психологом, ни медикаменты не помогут, если нет главного – осознания проблемы и желания бороться. Выздоровление начинается со слов: «Мне нужна помощь». Автор этого текста признается: «Я больна. Я анорексичка».

«Пампушкой» была всегда. Когда пошла в первый класс, врачи на плановом осмотре спросили маму: «Вы девочку только пышками кормите?». Конечно, нет. Помимо пышек были еще бабушкины пирожки, блины, домашняя сметанка, ежевечерние шоколадки. Лет до восьми я не переживала, малышку щеки-яблочки не уродовали. Но в четырнадцать стала комплексовать. При росте 158 см весила 89(!) килограммов.

Нет, попытки похудеть были. Врачи каждый раз отправляли меня к эндокринологу. Тот качал головой, думая, как деликатно сообщить: «Девочка, ты не больная. Просто жирная». Выходя из больницы, я грозилась маме, что отныне буду есть только капусту. И через пару часов наворачивала деревянной ложкой картошку на сале. Иногда я пересматривала старые семейные фотографии. В моем возрасте мама казалась тростиночкой – 48 кг. Эта цифра засела у меня в голове как недостижимый идеал. И я решила, что тоже смогу стать изящной. При правильном питании и умеренных физических нагрузках к первому курсу похудела до 62, во время учебы потеряла еще 5 кг. Толстой себя не считала, мысли об идеальном весе старалась отгонять.

Четко помню момент, когда переступила черту, отделяющую диету от анорексии. Я приехала домой на летние каникулы, держа под мышкой весы. Но в деревне на неровном полу они показывали то одну, то другую цифру. Мама забросила «контролера» в дальний угол и принялась меня откармливать. Я завтракала бутербродами с колбасой (вот ужас-то!), обедала овсянкой на молоке. Через неделю такого «праздника живота» все-таки решила взвеситься, нашла местечко поровнее и… плюс полтора килограмма. Тогда я впервые осознала, что снова могу набрать вес. Упала на пол и начала рыдать. Мама и бабушка молча смотрели на истерику. Видимо, думали, отправить меня в больницу сейчас или подождать.

В голову пришла замечательная мысль: есть один раз в день – так точно не поправишься. Я стала только завтракать. Потом решила, что и утром нельзя обжираться. Куда мне два яблока, если можно съесть одно, а лучше половинку. Нет, четверть. Сократила количество потребляемых калорий до трехсот. Когда я увидела на весах цифру 48, побежала к зеркалу. Вглядывалась в отражение и чувствовала себя обманутой: «Где же изящная девочка? Почему я по-прежнему неповоротливая толстуха?» У анорексичек искажено восприятие собственного тела. В 37 килограммов (мой минимум) я все равно казалась себе необъятной.

Я решила принимать антидепрессанты. В первый же вечер мой ослабленный организм не выдержал коктейля лекарств – я заснула, не успев проглотить последнюю таблетку. На следующий день меня штормило так, что прохожие оборачивались. Решила, что просто нужно привыкнуть к дозам и снова ужинала антидепрессантами.

Ночью у меня остановилось сердце. Я помню только, что голова очень кружилась, а тело стало невесомым. Не знаю, каким должен быть пресловутый свет в конце тоннеля, но мне было очень хорошо где-то там. Только далекие голоса мешали: «Маша! Доченька…»

Мама не могла привести меня в сознание минут семь. Но к борьбе с анорексией подтолкнул даже не этот случай. Месяц спустя мы говорили о пережитом, я спросила:

- Мама, почему ты бросилась звонить не врачам, а моему парню? Чем бы он помог?

- Я думала, что ты не очнешься. Открыла дверь, чтобы Леша мог попасть в квартиру. Хотела, чтобы к его приходу я тоже была мертва.

С этого момента я объявила болезни бой. Сражаюсь все-таки под контролем специалистов, потому что, оставаясь с анорексией один на один, проигрываю. Несмотря на неудачный опыт общения с психиатром, призываю подруг по несчастью: не откладывайте поход в больницу. Вы не найдете «своего» врача, если вообще откажетесь от помощи.

Сейчас я делаю два шага вперед, один назад, но не сдаюсь. В социальных сетях меня часто спрашивают: «Как тебе удалось похудеть?» Сначала я подробно отвечала, потом стала просто писать: «Не надо, девочки».

Своим читательницам говорю то же самое: НЕ НАДО.

Мария РЕПИНА
Инфографика и видео автора